Интервью генерального директора ОАО «Лафарж Цемент» Алекса де Валухофф

Генеральный директор ОАО «Лафарж Цемент» Алекс де Валухофф в офисе компании в Москве дал интервью генеральному директору ООО «Журнал «Цемент» Людмиле Зиновьевне Герман.

Когда компания Lafarge пришла на цементный рынок стран СНГ? Какова структура Lafarge в этих странах и как осуществляется управление?

Я буду говорить только о России, за деятельность в которой я отвечаю. Наша бизнес-единица на Украине – Николаевцемент – стала самостоятельной с 1 января 2007 года. Лафарж Цемент в России – это завод в Воскресенске, который мы купили в 1996 году, и «Уралцемент» в Коркино, который был куплен в ноябре 2003 года. Кроме этого, в 2007 году мы выиграли федеральный аукцион на покупку лицензии на разработку карьера и строительство цементного завода в Калуге. Еще мы купили федеральную лицензию на разработку карьера в Ростовской области и лицензию в Краснодарском крае.

Сегодня Lafarge в России – это 5 активов, объединенных в одно юридическое лицо ОАО «Лафарж Цемент». У этого есть свои преимущества и недостатки, но с точки зрения прозрачности и корпоративного управления это конечно же гораздо эффективнее. Центральный российский офис находится в Москве, в нем сосредоточены все необходимые функции по управлению производственными активами – маркетинг, финансовая отчетность, стратегия, управление персоналом и т.д.. В Москве также находится единый расчетный центр – вся бухгалтерия централизована, а все закупки централизованы и автоматизированы. Этих функций на заводах нет, равно как и в местах реализации новых проектов. Но при этом каждый завод – это филиал, с полным объемом компетенции в том, что касается производства.

Какова стратегия компании Lafarge на  общероссийском и региональном уровне? Какую долю рынка и других строительных материалов Вы считаете оптимальной?

Для нас Россия – важная страна. Вы знаете, что компания Lafarge присутствует в 79 странах, и мы ведущий производитель цемента в мире. Однако глава нашей компании г-н Бруно Лафон только в прошлом году был в России дважды, проведя у нас почти неделю, что наглядно подтверждает большой интерес и внимание к России на самом высоком уровне.

Долгосрочный и среднесрочный спрос на российском рынке, на наш взгляд, будут в точности повторять то, что было во времена СССР, т. е. произойдет возврат к уровню 80 млн. т в год.

Сейчас Юг или Северо-Запад растут быстрее. Есть свои региональные особенности в Москве и Московской области. Имеется большой центральный рынок, который в последнее время выглядит достаточно хорошо, и есть Урал и Сибирь, которые отстают в восстановлении после кризиса. Тем не менее, в целом все регионы интересны и стратегически важны для нас – Центр, где мы уже присутствуем, Юг, где мы приобрели лицензию, и Урал, где у нас есть свое производство.

Что касается других регионов, выбор не так велик, поскольку мы хотим, чтобы цементные заводы были расположены рядом с хорошей сырьевой базой и одновременно близко к потребителям. Например, Северо-Запад для нас сейчас практически закрыт, там нет возможностей для развития. По Волге можно сказать то же самое.

По общей стратегии на будущее – мы считаем, что слабость этого рынка – фрагментация предложения, неправильная структура. Наша индустрия капиталоемкая, практически нет других примеров индустрии, где на каждый рубль годовой выручки нужны капиталовложения, в четыре раза превосходящие эту выручку. Ясно, что амортизация окажется значительной. Соответственно, необходима достаточно высокая ценовая стабильность. В результате дробления, произошедшего после приватизации, в отрасли появилось множество игроков, что дестабилизировало общую ситуацию и ослабило рынок. Яркой иллюстрацией происходящего может служить ценовая война, начавшаяся перед кризисом. До сих пор цены на цемент находятся на необоснованно низком уровне, в результате чего возврат инвестиций невозможен.

О других строительных материалах по России. Lafarge – очень специализированная компания. Среди стройматериалов у нас главный – цемент, затем идут нерудные материалы, бетон и гипс. По гипсу мы третьи в мире, перед нами – Saint Gobain, который пока тоже не пришел в Россию, но зато есть Knauf, который завоевал здесь очень сильные позиции, и вход на этот рынок неоднозначный. По нерудным материалам мы внимательно смотрим на некоторые объекты, но это не мой вопрос, поскольку у нас жесткое разделение по направлениям бизнеса. Однако было бы интересно иметь и это направление, потому что, когда есть хорошее предложение по нерудным материалам одновременно с цементом, следующий шаг – это бетон. Тогда высококачественный бетон выпускать достаточно легко.

Какие планируются новые предприятия и технологические линии и когда они будут готовы к эксплуатации? Как вы собираетесь поступать со старыми производственными линиями после пуска новых?

Работы по строительству завода в Калужской области начаты в конце прошлого года, документы о финансировании подписаны Европейским Банком Реконструкции и Развития  и Группой Lafarge еще в конце 2009 года. За 2010 год мы подобрали оборудование и закончили разработку концепции этого завода, сейчас уже идет фаза строительства. Мы не торопимся, поскольку понимаем, что это для нас – первенец, причем завод возводится «на пустом месте», соответственно, все коммуникации, подключения, открытие карьера – новые, и все это вещи достаточно тонкие и трудоемкие, и мы не рассчитываем начать производство раньше, чем в начале 2014 года. Завод будет иметь мощность от 2 до 2,2 млн. т в год, в зависимости от доли добавок. Печь – стандартизированная печь для новых предприятий Lafarge в мире. Практически все наши новые заводы в Китае, Африке, Бразилии, Европе сделаны по этой технологии. Инжиниринг – наш собственный, компании Lafarge. Главный технический центр находится в г. Лионе во Франции. Наш офис в Китае работает с поставщиками оборудования под конкретный проект. Лицензия по Калуге предполагает возможное удвоение производительности линии.

Преимущества Калуги следующие. Она входит во второй круг заводов вокруг Москвы: первый круг – это Щурово и Воскресенск, второй – это Рязань, Тула, Калуга. Из второго круга Калуга – самый западный завод и имеет выход на магистраль, которая очень удобна для обслуживания западной части московского рынка. Когда мы принимали решение по Калуге, мы учитывали, что железнодорожный транспорт в России будет только дорожать, и серьезно, потому что система тарификации, на наш взгляд, была необоснованной, что и подтвердилось в начале текущего года. Калуга идеально расположена с точки зрения использования автотранспорта для охвата всей южной и западной части мегаполиса.

Воскресенск. Это важнейший завод для нас. С одной стороны – он в Группе Lafarge, пожалуй, самый сложный из-за того, что он далеко не молодой, построен в 1913 году. Часть его расположена внутри г. Воскресенска, часть – чуть-чуть дальше. Он сложен с точки зрения количества оборудования. В свое время завод назывался «Гигант», и для тех времен он действительно был большим. Мы вложили в него в последнее время несколько десятков миллионов евро. Там сделаны совершенно новая силосная зона и зона отгрузки, мы меняем сейчас фильтры на всех печах. Программа инвестиций продолжается, и когда рынок будет совсем надежным, в том числе по уровню цен, мы заново запустим проект по его реконструкции. Это будет только реконструкция обжига, потому что реконструкция помола уже сделана, а карьер работает успешно.

Коркино – «Уралцемент». Существует, как и для Воскресенска, проект реконструкции. На Урале сегодня рыночная ситуация непростая, спрос упал быстрее и значительнее, чем в других регионах, одновременно произошел пуск новых заводов, т. е. возникла такая странная ситуация, при которой все больше и больше цемента, но все меньше и меньше потребления. Соответственно, если цены в Центральном регионе вернулись, по меньшей мере, к окупаемости и они чуть выше, чем требуется для покрытия прямых расходов, то на Урале эти расходы при мокром способе пока не покрываются. Поэтому ситуация непростая. С другой стороны, «Уралцемент», равно как и «Воскресенскцемент» – это высочайшее качество на своем рынке, это всегда наилучшие оценки клиентов. Коркино выпускает к тому же очень хороший клинкер, и мы все больше специализируем применение цемента.

Ростов. Этот проект мне очень дорог, потому что он находится в таком месте, где в радиусе 300 км нет ни одного цементного завода, кроме одного очень маленького. С другой стороны границы – «Донцемент», но там тоже мокрый способ. Но граница есть граница – цемент оттуда не возят, и не возили даже в период, когда цены на юге были сумасшедшие – по причине отсутствия логистической инфраструктуры. Поэтому Ростов для нас очень интересен, там все очень хорошо идет. Во-первых, резервы сырья большие и качественные, во-вторых, все земельные вопросы решены очень положительно и мягко, далее – решение вопросов подключения к сетям тоже уже практически завершено. Остается дело за малым – принять окончательное решение о финансировании этого проекта, и оно уже готовится.

Крымск. У нас тоже лицензия, федеральная, дорогая. С одной стороны, Lafarge много инвестировал в эти лицензии, с другой – мы теперь имеем полное право требовать, чтобы по лицензиям все работали одинаково. Если имеешь лицензию, есть право и обязательство. В Крымске ситуация парадоксальная. Лицензия – идеальная, потому что очень большой горный отвод и очень хорошее качество известняка, коммуникации совсем близко, железная дорога практически на месте, с электричеством чуть похуже. «Интеко» пустил там свою собственную установку по генерации электроэнергии, т. е. это вопрос решаемый. В Крымске мы имеем территорию под завод, все разрешения на подключение и т. д. Другое дело, что из-за реконструкции Верхнеабаканского завода и запланированного на ближайшее время пуска новой линии сухого способа на «Новоросцементе» в Краснодарском крае, наверное, уже будет рекорд по мощностям для производства цемента, тем более что существует еще и «Кавказцемент». Поэтому добавлять там мощности преждевременно. Вероятно, мы чуть-чуть подождем.

Каким образом у вас принимаются решения по поставщикам оборудования? В Калуге вы работаете с китайскими поставщиками – будут ли также привлекаться российские и западные компании?

При строительстве завода с нуля оборудование составляет не очень большую часть общей стоимости проекта – меньше половины точно, в случае Калуги – еще меньше, а все остальное – инфраструктура, строительные работы, силосы, арматура и т. д. – это в основном местные поставки. Преимущество компании Lafarge в том, что у нас централизованный инжиниринг, и мы можем, в отличие от других игроков, стандартизировать наше оборудование во всем мире, что дает нам возможность стандартизировать все запчасти и совершенно по-другому смотреть на производимые затраты. Поэтому, если сравнивать показатели валовой прибыли в финансовых отчетах компаний, то у многих она на 7-8% ниже. От такого преимущества мы не можем отказаться. Однако сказанное не исключает размещения заказов на некоторые части оборудования здесь, несмотря на то, что машиностроение находится не в лучшем состоянии. Конечно, это не относится к главному технологическому оборудованию. Решение принимает главное «управление по инжинирингу» в Лионе. Мы сообща принимаем решения, но технологическое решение – за ним.

Что касается старых производственных мощностей, по Коркино я ответил. По Воскресенску – мы обязаны его реконструировать, вопрос лишь – когда. Рынок решит, какая часть будет работать. Мы не за то, чтобы лишние мощности оставить в работе – рынок должен быть сбалансированным. Та часть, которая расположена внутри города, видимо, рано или поздно будет закрыта.

Что вы предпринимаете в области энергосбережения и охраны природы? Насколько широко цементные заводы Lafarge используют отходы других производств? Что вы собираетесь сделать для расширения их использования?

Происходит очень много интересного. Во-первых, мы гордимся тем, что на наших заводах, вроде бы устаревших, за последние годы сумели существенно снизить энергопотребление на тонну цемента – на десятки процентов, сохранив, естественно, мокрый способ. Это – уровень мастерства тех людей, которые работают непосредственно с печами или с мельницами, планирование производства, своевременный ремонт, своевременные технические решения и т. д. Самое первое, что всегда нужно делать – улучшать производительность того, что у тебя есть.

Во-вторых, в Коркино мы ввели в действие новые фильтры – на всех мельницах еще два года назад, на одной печи – год тому назад, и вот-вот на другой печи тоже будет электрофильтр. В итоге в Коркино по пыли, за исключением, наверное, клинкерного склада, все очень неплохо.

Что касается Воскресенска, то, что мы называем «В1», называлось раньше «Гигант», и там реализуется такая же программа. Мы обязаны это делать по двум причинам. Первая – обязательство, которое взяла на себя Группа Lafarge в мире, и с учетом возраста наших российских заводов выполнить его очень тяжело. Украина в такой же ситуации. Мы даем очень большую часть выбросов пыли всей Группы Lafarge. Lafarge присутствует в 79 странах, но удельный вес российских заводов очень велик, и мы обязаны до 2012 года его сократить.

Вторая причина – обязательство перед Европейским Банком Реконструкции и Развития, который сделал его условием своего участия в компании в России. Думаю, что в России немногие старые заводы сделали такие вложения. Напомню, что только программа по электрофильтрам к печам – это несколько десятков миллионов евро.

Дальше – о снижении потребления энергии. Я являюсь председателем комитета по устойчивому развитию цементной ассоциации «СОЮЗЦЕМЕНТ». Не очень сильный орган, но я многое пытаюсь делать, начиная с работы по изменению законодательства. Если в законе об энергоэффективности появилось понятие вторичного сырья, которого не было ни на первом, ни на втором чтении, это обусловлено тем, что я взял с собой лично председателя думского комитета по строительству и стройматериалам М.Л. Шаккума на завод в Германии, где он своими глазами увидел, как это здорово, когда 85% потребности покрывается альтернативным топливом. Энергоэффективность решает две проблемы – по снижению себестоимости продукции и одновременно по заботе об окружающей среде, потому что в цементной печи – температура 1500°С и клинкер вбирает в себя все вредные выбросы. Это экологически чистое производство, в отличие от мусоросжигающих заводов. Поэтому я считаю – ассоциация нужна как воздух для этой промышленности. Работа ассоциации – показать, почему цементная промышленность – идеальный партнер для многих городов, для решения их экологических проблем. Мокрый способ не идеален для того, чтобы вводить альтернативные виды топлива, но мы начали. Мы начали в Коркино, мы скоро начнем в Воскресенске. Администрацией Калужской области разрабатывается комплексная программа по обращению с бытовыми отходами, и Lafarge является ее активным участником. Жаль только, что очень часто мы в подобных инициативах пока бываем одиноки.

Есть еще и другие факторы. Соотношение выпуска цемента и клинкера, если я не ошибаюсь, в 2007-2008 гг. в России достигло где-то 1,11-1,12, но, по нашим подсчетам, в 2010 году оно было ниже 1,10. Минеральные добавки – самые простые, самые элементарные – не используются. Парадокс. Цементные нормы уже европейские, бетонные нормы в России в принципе очень хорошие. Из-за огромного размера страны нет рецептуры, есть только интервал характеристик. Соответственно есть много вариантов того, что можно применять. У Lafarge коэффициент по России сейчас свыше 1,20, но это мало по сравнению с группой в целом по миру. Доменный шлак, зола – все это мы можем применять, но нет общей поддержки, нет видения, нет единого центра принятия решений. Необходимо вести обсуждение через  журнал, через ассоциацию, чтобы иметь представление о подходе к этому вопросу в отрасли.

Возьмем польскую ассоциацию цементников. За последние 5 лет они перевели строительство магистральных автодорог более чем на 30% на бетонную основу. Разве это плохо для цементной отрасли?

Воскресенские заводы испытывали определенные трудности с обеспечением высокого качества продукции из-за высокого содержания щелочей. Удалось ли вам преодолеть эти трудности? Какие мероприятия осуществляются на ваших заводах для повышения качества продукции?

Во-первых, вопрос качества всегда относительный, во-вторых – он всегда комплексный. Не секрет, что Воскресенск – это очень непростая сырьевая база, и это, наверное, одно их лучших карьероуправлений в Группе Lafarge в мире. Деликатная очень работа, непростая, но на выходе получается определенный продукт. Ваш вопрос по поводу щелочных материалов не относится к качеству, он относится к рискам. Просто есть риск при определенном использовании. Но для некоторых направлений применения цемента щелочи – это большой плюс.

Дальше, что касается качества – это его постоянство, и это совокупность всех решений, которые принимаются для клиента. Если цемент считается продуктом массового спроса, и если мы его продаем каким-то непонятным дилерам, которые его потом перемещают куда-то и т. д. – это самое плохое, что может быть. Поэтому один из показателей, за которыми я лично слежу очень скрупулезно, это процент доставки напрямую потребителям. В Воскресенске он достигает около 70%, хотя исторически завод всегда много работал с дилерами. Таким образом, качество – это много вопросов одновременно.

Главное – это стабильность продукта. Важно соотношение цена – качество. В нашей промышленности это связано с применением цемента в определенных областях – к примеру, ЖБИ, бетоны и т. д., и нужно обращать внимание на скорость, строгость, удобство работы и прочее. Кроме этого, для клиентов важна ожидаемость. Мы должны очень скрупулезно понять по всем нашим каналам сбыта, какие ожидания у потребителя, и я думаю, «Воскресенскцемент» и «Уралцемент» здесь работают очень неплохо. Они дают стабильную, ожидаемую продукцию регулярно, и когда есть проблемы, они их анализируют, они работают с клиентом, и они не пытаются говорить: «Простите, я в рамках норматива». Вот если такой ответ поступает потребителю, нужно заменять службу по качеству.

Считаете ли Вы поставки импортного цемента оправданными при определенных обстоятельствах? Будет ли Lafarge участвовать в обеспечении импортных поставок? Какую суммарную мощность цементных предприятий Вы считаете оптимальной для России?

Во-первых, есть дефицит производства белого цемента, т. е. неясно, как быть без импорта. Во-вторых, когда некоторые игроки поднимают цены так высоко, что дилерам выгодно возить цемент издалека – чему здесь удивляться? Вопрос – в ценообразовании. Так же как я говорю, что цена не должна быть слишком низкой, она не должна быть и необоснованно высокой. Импорт целесообразен в случае пиковых нагрузок в каком-то регионе. Сейчас типичный случай – это Сочи.

У Lafarge есть такое понятие – «нулевая цена импорта», мы всегда считаем, сколько стоит доставка импортного цемента до любой точки в России, и если цена цемента внутри региона на 5-7% выше данной отметки – это сигнал для импортеров возить его сюда. А наша задача – работать над снижением себестоимости для того, чтобы такой ситуации не было.

Конечно, мы думаем и о терминалах, но наше кредо – в том, что цемент предполагает прежде всего местное применение. Могут быть какие-то пики нагрузки, Испания – пример, Турция – это обратный пример, потому что такое перепроизводство только дестабилизирует весь мир. Китай в будущем будет такой же проблемой огромных масштабов, у них, наверное, еще 10 лет массового потребления, но, в отличие от российского правительства, китайское правительство очень внимательно следит за отраслью, очень внимательно  анализирует предложение, очень внимательно и требовательно относится к удельному весу энергоносителей, к выбросам – соответственно, все мокрые линии там были вынуждены закрыть. Я уверен, что, когда они увидят перепроизводство, они также будут регулировать развитие своей отрасли.

Что касается суммарной мощности, то на перспективу до 2020 года в документе Минрегиона по отрасли написаны цифры, которые очень сходны с теми, которые мы дали в ассоциации. 2020 или 2025 год, неважно: 80-85 млн. тонн потребления – это минимум, 100-110 млн. тонн – максимум. Считайте коэффициент сезонности, умножайте, получите мощности, которые должны быть.

Удовлетворены ли Вы сегодняшним уровнем цен на цемент и как, по Вашему мнению, они будут изменяться?

Мы на уровне ассоциации привлекли профессора Понсара из  Политехнического института в Париже, который работает с Lafarge больше 20 лет и работает также с Брюсселем по антимонопольному законодательству по цементу. Профессор Понсар приезжал в Россию дважды, работал, анализировал и пришел к выводу, что в условиях 2009 года желаемая заводская цена должна быть около 3100 руб. за тонну цемента. Такая цифра повторялась и в других материалах. Кроме того, что мы пригласили антимонопольную службу на презентацию, я лично потом говорил с ними на разных уровнях. Цена должна, с одной стороны, обеспечивать привлечение капиталовложений, причем в России есть две задачи, а не одна – кроме роста, еще замена мощностей. 85% до сих пор – это мокрый способ, ну пусть, если учесть новые вводимые мощности, 80-82%, все эти старые мощности нужно заменять и добавлять новые. Задача колоссальная, это десятки миллиардов евро, которые надо тратить, в Щурово только что потрачено полмиллиарда. Значит, нужно создать условия привлечения капитала. Кроме того, в работе профессора Понсара сделан сравнительный анализ фрагментации индустрии по тем странам, которые это позволили. Самая большая проблема здесь в США. Результат – наибольший процент импорта, в результате для потребителей – самый неудачный цемент, потому что непонятно, откуда он происходит, и, в конце концов, – высокая цена на круг, потому что импорт, потому что логистика и т. д.  Там никогда не давали индустрии консолидироваться – это один эксцесс. Другой эксцесс, когда в какой-то стране – и такие страны есть – один игрок, два игрока, три игрока. Это слишком мало, тогда цена слишком высока. Надо найти баланс – ту цену, которая должна быть. Скорректируем 3100 руб. в условиях 2009 года на инфляцию. У нас, кстати, она больше, чем инфляция по продуктам питания. Сейчас это будет где-то около 3500-3600 руб. Меня очень сильно удивляет, что такие элементарные вещи иногда не понимают. Что такое самая низкая цена? Во-первых, цемент – никак не определяющая составляющая стоимости строительства. Далее – если мы можем строить передовые заводы, применять всякие золы, шламы и т.д., мы сможем придумать продукты, где процент потребления цемента на тонну бетона значительно меньше, мы сможем делать легкие бетоны с другими параметрами. Вот главное – заниматься не вопросом, где купить подешевле цемент, а устаревшими СНИПами.

Участвует ли Лафарж в создании производственных мощностей в смежных областях – приготовления бетонных смесей, изготовления кровельных материалов и т. д.?

Кровельных материалов – нет, кроме того случая, если это клиент, который применяет цемент, и тогда мы вместе с ним и с нашими лабораториями работаем на рецептуру, что им выгодно, интересно. С бетоном – как я уже ответил, пока этого дивизиона в России нет, зато у нас есть любимые клиенты, в том числе передовые компании Москвы, они почему-то работают на воскресенском цементе, когда могут не применять М 500, а применять, к примеру, CEM II.

У вас прекрасные технические центры, может быть, со временем для работы в СНГ будет свой технический центр? Есть ли какие-то задумки на эту тему?

Хотим точно, но получим ли на это разрешение, я не знаю, это вопрос. Пока у нас 3 завода – это неуместно, но если мы достигнем когда-то «критической массы», то это не исключено. У нас существует, например, программа под названием «Спутник» – это кадровая программа, мы привлекаем русскоязычных людей из всех стран, тренируем их на наших заводах по миру, по сухому способу, т. е. мы готовим следующее поколение специалистов. Они работают по всему миру и подписываются на то, что в будущем они будут работать здесь. Но русскоязычный технический центр – пока такое решение не принято.

Lafarge обладает очень мощной научно-экспериментальной базой. Можно ли ожидать, что исследовательский центр холдинга окажет содействие российским профильным учебным заведениям?

Мы немало работаем в этом направлении. У Lafarge есть лаборатории. Из цементных компаний только Lafarge присутствует в комитете по нормативам бетонов, мы систематически вносим предложения по применению инновационных решений по бетонам, цементам и т. д. Кроме того, Группа Lafarge учредила премию за инновации в прошлом году по всему миру, но в России у нас был очень большой успех, и один из проектов из России номинировался на мировой приз, и сейчас он будет поддерживаться.

По вопросу практики студентов мы работаем с Белгородом. Другое дело, что опять же ни Воскресенск, ни Коркино сейчас не являются новыми мощностями, работающими по новейшим сухим технологиям, поэтому это задача непростая.

Кстати, для нас привлечение специалистов – это тоже проблема, поэтому наш отдел персонала будет работать и в Белгороде, и в других ВУЗах.

Вообще, научный потенциал здесь еще есть, и он сильный, и очень приятно в России то, что, когда даешь возможность людям думать своей собственной головой, они это делают с огромным удовольствием и с каким-то полетом, который обычно редко встретишь.

Спасибо.


Поделиться:  
Заказать этот номер журнала «Цемент и его применение» или подписаться с любого месяца можно по ссылке
Использование опубликованных на сайте новостных материалов допускается только с упоминанием источника (журнал «Цемент и его применение») и активной гиперссылкой на цитируемый материал.